Однажды Будда Семенов напялил валенки на резиновом ходу, кинул в котомку три бутерброда и термос с чаем, застегнулся на все пуговицы и отправился воевать.
Особенно крупных войн не происходило. Да и мелких, в общем-то, тоже. Семенов решил тогда совершить марш-бросок в соседнее село и доходно объяснить местным хлопцам как надо родину любить.
Шел бодро, насвистывая поочередно то «Прощание славянки», то «Три танкиста». Других песен он помнил плохо. Рядом летела пара сорок и перевирала песни на свой лад. Будда не расстраивался, а только периодически метал в пернатых старые коровьи лепешки, имевшиеся на дороге в избытке. Сороки гадить на голову Семенова опасались.
Ближе к обеду солнце принялось жарить совсем по Ташкентски, и Будда решил сделать привал. Упал на землю, сноровисто распаковал котомку, наплескал чаю и стал вкусно обедать бутербродами. Местные насекомые, жуки и оводы завистливо облизывались, но Семенов делиться не желал.
Тут вдруг вдали послышался топот мужиковских лаптей и весьма нелитературная речь. В клубах пыли вскоре нарисовались и сами хлопцы. Сороки, падлюки, успели их предупредить о военном походе Семенова, и мужики решили выступить в контратаке. Для пущей убедительности прихватили с собой поленья, дрыны, да колодезную цепочку пудов на пять. Морды своротили серьезные и насупленные суровостью.
Вперед выступил самый здоровый хлопец:
— Ты эта… кто такой?
Семенов тщательно прожевал пищу, запил чаем и затем только ответил:
— Я — Семенов. Иду к вам войною.
— Э-э-э… а чего это?
— Ну как же, — улыбнулся Будда, — Мужики вы или где? Воевать — это наша святая мужицкая обязанность. Так что давайте что ли начнем, раз вы здесь уже?
Хлопцы переглянулись недоуменно, потом еще сильнее насупились, закатали рукавчики, поплевали в ладошки, да покрепче ухватились за орудия битвенные. И хотя их было явно поболее одного Семенова, однако же кто ж его разберет. Эвона даж не боится кажысь.
Встали по сторонам, воздуха в грудя понабрали, глаза кровищей налили. Только было кинулись в драку, как вдруг с неба гром грянул и пораскидал всех как солому. Да потом еще ливень принялся. Да с молниями и громами! Подхватились мужики, да и бегом в село помчались. И Будда с ними тоже.
Потом в бане всей кучей долго отмокали и отпаривались, давая полновесную профилактику соплям и прочей простуде всяческой. Вечером чаю горячего с бубликами надулись.
Замирились конечно же сразу! Семенов сам накатал мирный пакт на клочке бумаги обертковой и подписал хитроумным вензелем. И хотя замирились на века вечные, однако же договорились будто битва состоялась. Чтобы, значит, соответствовать. И радовались потом еще долго. А потому что живые все остались.